«Бесит, когда смотрят с жалостью»: удивительная история спортсмена без ноги
Побил рекорд России без единой тренировки и попал в пятерку лучших прыгунов в высоту в мире. Легкоатлет из Дагестана доказывает: одной ноги достаточно, чтобы показывать ошеломительные результаты.
Потеря ноги не помешала Абдулвагабу Вагабову добиться результатов в спорте. В 2008 году он чуть не отправился на Паралимпийские игры в Пекин в составе волейбольной команды, а сейчас борется за путевку на Игры в Токио уже в другой дисциплине — в прыжках в высоту. Как соперничать с атлетом, у которого две ноги (и победить его), и справиться с собственной злостью, спортсмен рассказал нашим корреспондентам.
«Я сам не знал, на что способен»
— Я завоевал путевку на чемпионат России по легкой атлетике, даже не надев спортивной обуви. Прыгал через перекладину в чем был — красивая рубашка, брюки, туфли, в общем, «на солидняках». Вот как это случилось. Я был на работе, и вдруг раздается звонок от друга: мол, приходи на стадион, тут чемпионат по легкой атлетике, посмотришь, если понравится, потом можно будет записаться в какую-нибудь секцию. Начальство разрешило мне отъехать на пару часов. Сижу я на стадионе, людей полно, все мне интересно, когда начались состязания по прыжкам в высоту, тренер меня заприметил и говорит: «Слезай с трибун, попробуй». Я прыгнул на метр пятьдесят и сразу выполнил норматив мастера спорта. Это был мой первый прыжок через планку в жизни. Я вошел в азарт и попросил поднять планку. Чувствовал, что и выше могу. Но тренер меня притормозил. Оказывается, мне и высоты 1,35 метра хватило бы, чтобы поехать на чемпионат России. Может, он не хотел, чтобы мои будущие соперники знали, чего от меня ждать. Впрочем, я и сам не знал, на что способен.
«Вторая нога — это огромное преимущество»
— И до самого чемпионата так и не узнал. До старта в Чебоксарах я не провел ни одной тренировки. Когда приехал, оказалось, что у одного из моих соперников две ноги. У него травма другого характера — кажется, седалищный нерв зажат, но мы все равно оказались в одной категории. Вторая нога — это огромное преимущество. У меня разбег — три-четыре шага. У него — с другого конца стадиона. Он минут пять только бежал до этой планки. Еще и выше меня сантиметров на пятнадцать. И прыжками уже несколько лет занимается. Меня эта ситуация разозлила.
Я хотел победить именно этого соперника — мне было все равно, кто займет первое место, лишь бы его обойти. В какой-то момент стало понятно, что мы и будем бороться за золото. Он повторил рекорд России, 1,55 метра, только с третьей попытки — я понял, что это его предел, и тут-то и поймал кураж. И прыгнул на 1,6 метра, обновив рекорд страны. С этим показателем я вошел в пятерку лучших прыгунов мира. Но я бы этот результат оспорил. Первые две строчки рейтинга опять-таки за прыгунами с двумя ногами, оба из Индии. На третьем месте американец с продвинутым протезом — тоже, считай, спортсмен с двумя ногами. На четвертом — поляк с результатом 1,7 метра. Вот с ним у нас аналогичные травмы. Получается, даже при всей несправедливости этого рейтинга я второй номер в Европе. К сожалению, и этот результат не гарантирует мне поездку на Паралимпийские игры.
«Свой рекорд побью сам»
— Для того, чтобы точно попасть на Паралимпиаду, мне нужно войти в четверку лучших. Пятый результат паралимпийский комитет России не устраивает. Там не видят смысла отправлять на соревнования спортсмена, который с большой долей вероятности не сможет завоевать медаль. Некоторые страны отправляют спортсменов без единого шанса на победу или хотя бы на пьедестал. У нас с этим жестче. Но у меня еще есть время обогнать поляка. Если пандемия не вернется, впереди много стартов — и чемпионат России, и Кубок России, и чемпионат Европы, и международные турниры. Жаль, что предъявляются такие суровые требования. И есть какая-то несправедливость в том, что первые строчки рейтинга занимают атлеты с двумя ногами. Но это пробуждает спортивный аппетит.
Даже без учета Паралимпийских игр мне нельзя сидеть на месте. Ждать, пока мой рекорд побьет кто-нибудь другой? Нет уж, лучше я это сделаю сам. На Кубке России в конце прошлого года я чуть было не прыгнул 1,65 метра, но у меня была травма колена — казалось, будто огнем жарит. Но на меня смотрели представители нашего паралимпийского комитета, не хотелось перед ними корчиться от боли и уж тем более сниматься с соревнований. Свою золотую медаль я забрал, а результат постараюсь улучшить уже на следующих соревнованиях — в октябре.
Надо сказать, я к тому времени так и не провел ни одной тренировки. Сейчас я уже тренируюсь — это должно положительно сказаться на моих кондициях. Лишь бы колено не подвело. Разумеется, теперь я еду в статусе одного из фаворитов, но расслабляться нельзя — может появиться спортсмен из «ниоткуда». Как я в прошлом году. Если мой рекорд обновит кто-то другой, на меня это будет давить психологически. А зачем мне лишний стресс?
«Я приспособился ко всему»
— Ногу я потерял в 2000 году. Помню, очень не хотел идти в тот день в школу… и по злой иронии так и не дошел. Всему виной ДТП, наезд. Грузовик вывозил строительные материалы, из кузова торчали деревяшки, железяки, всякие трубы. Я стоял на бордюре, ждал, пока машина проедет мимо меня. И когда морда машины уже проехала, меня зацепила какая-то труба, я под колеса залетел. Прохожие начали кричать водителю, и тот резко затормозил. Прямо на моей ноге. А потом еще задний дал, так что прокрутил мне ногу. Странно, что я даже сознание не потерял, все отчетливо помню. Как меня везли на операцию, а медсестра разговаривала со мной, пытаясь выяснить, где я живу. Беда в том, что поселок Семендер в те времена только застраивался… она и названия-то такого не знала. Я после операции впал в кому из-за большой потери крови. И родители искали меня по всему городу несколько дней, уже и морги начали обходить.
По итогу в больнице я пролежал десять месяцев. Ногу пришлось ампутировать полностью, до самого таза. Я был ребенком и допускал мысль, что однажды нога начнет расти. Но из-за того, что ее полностью отрезали, я думал: она будет расти так долго, что я на нее так и не наступлю. В те дни мне часто снилось, что я бегу. И каждое утро я, считай, заново терял ногу.
Возникала такая мысль: если бы Всевышний дал побегать на двух ногах, я бы променял на это жизнь. К счастью, со временем эта мысль отпала. Думаю, адаптироваться мне больше всего помогло то, что меня отправили в Буйнакск в школу-интернат. Директор был другом отца и пообещал присмотреть за мной. Тогда я, конечно, обиделся: думал, меня просто сплавили подальше. На самом деле, благодаря этому решению отца, которое наверняка далось ему нелегко, я приспособился ко всему. Сверстники от меня шарахались. Да я бы сам шарахался. До ампутации я не видел одноногих — первым одноногим, которого я увидел, был я сам. Меня многие дразнили, и я отвечал довольно жестко. Мог и костылем заехать. Я озлобился, накопил много обид и претензий к миру. Понадобилось много времени, чтобы я понял: значит, ты какой-то удивительный, уникальный, раз Всевышний посчитал нужным забрать у тебя ногу.
Но есть то, что меня бесит до сих пор, — когда смотрят с жалостью. Я многим здоровым могу дать фору, чего вы меня жалеете? Видимо, здоровому сложно понять, что происходит в голове у инвалида. Одному мужику палец отрезали. Он ко мне подходит и говорит: я тебя понимаю. Да как ты можешь меня понять? Как это сравнивать вообще?
«Тормозит машина, и выходит мужик без ноги»
— Окончательно принять травму мне помог футбол. Я сидел на остановке. Вдруг машина тормозит — и оттуда выходит мужик, тоже без ноги. И начинает мне вопросы задавать: кто я, где живу, не хочу ли заняться футболом? Я его побаивался. Странно, какой-то незнакомый дядька что-то хочет от ребенка… Но на следующий день он приехал к нам домой, поговорил с родителями и забрал меня на тренировку. И там было полно одноногих ребят — впервые после потери ноги я почувствовал себя, как в своей тарелке. Тогда я только учился ходить на костылях. И ко мне прилетел мяч. Я его даже пнуть не смог, сил не было — просто толкнул. А они так били по воротам — штанги шатались. И я решил для себя: они могут, и я научусь. Регулярно тренироваться не получалось: меня как раз отправили в интернат. Но несколько раз в год я выезжал на соревнования в Москву. Постепенно мой интерес переключился со школы на спорт, и после 8-го класса я оставил учебу. С 14 лет я начал выступать за взрослых. Я шустрый был, гонял туда-сюда. Но по-футбольному думать еще не умел. Принимал мяч и поскорее хотел от него избавиться — мол, забирайте этот круглый предмет, меня оставьте в покое. Со временем, конечно, обучился и финтам, и сильным ударам, и командным действиям. Не могу сказать, что мы «вау"-команда. Но мы смогли пробиться из первой лиги в высшую и долго там оставались. Конечно, часто не побеждали. У многих команд условия лучше, тренировки стабильнее, зарплаты есть. У них была мотивация сражаться за первые места. А мы просто показывали, что могли.
Единственный способ не упасть духом
— Между моими тренерами по футболу и по легкой атлетике никогда не было конфликтов. Футбольный тренер, наоборот, всегда говорил: пробуй себя везде, мало ли где получится. И я пробовал. Становился чемпионом Дагестана по армспорту, ездил по Кавказу с баскетбольным клубом «Скала», чтобы популяризировать баскетбол на колясках, а в 2008 году чуть не попал на Паралимпийские игры в Токио в составе волейбольной команды. Мне предложили отправиться на сборы вместе с российской командой — там меня тренер и заприметил. Говорит: «Играть ты, конечно, не умеешь, но ловкий, шустрый, выносливый, а технику подточим». Но тогда мне совсем не нравился этот вид спорта. Понятия у меня были пацанские, а волейболисты прямо на полу сидят, мяч туда-сюда перебрасывают. Думал: да ну, тупо со стороны выглядеть буду. Как это так? Я дагестанец, я мужик, а тут на заднице всю игру проводишь. В общем, не срослось.
Но то, что я постоянно пробовал себя в чем-то новом, мне помогло. Люди в моем положении должны быть чем-то заняты. Легко сказать: стал инвалидом, ничего страшного, не падай духом. Но единственный способ не упасть духом — к чему-то стремиться. И спорт будто создан для этого.
Источник